О деле Ивана Голунова сказано многое. Кажется, добавить новое уже невозможно. Журналисты, общественники, политические деятели, артисты высказались весьма подробно. Липовое дело в отношении журналиста закрыли. Без ответа остались два вопроса, ответы на которые помогут понять причины возникновения и существования в России такого позорного явления, как подброс полицией запрещенных веществ «по заказу» или для повышения статистических показателей.
Во-первых, как вообще подбрасывают наркотики, каким образом работает конвейер фальсификаций и какие приемы используются полицейскими при совершении этих преступных действий.
Во-вторых, что случилось с нашей правоохранительной системой? Почему вообще явление подбрасывания «дури» процветает настолько, что пострадать от этого может каждый?
С какого времени этот процесс встал на поток и вошел в повседневную практику действий полиции и недавно ликвидированного ФСКН? Благодаря чьему бездействию или попустительству такое явление стало возможным и распространенным?
От понимания текущего положения дел зависит очень многое. Тут и репутация России в глазах соседей, и авторитет власти, которая в течение длительного времени не желает признавать наличие этого страшного нарыва на теле полицейской системы. И, наконец, судьбы тысяч людей, осужденных в рамках антинаркотической борьбы «власти с населением».
Мы решили обсудить произошедшее с корреспондентом «Медузы» с бывшим сотрудником Госнаркоконтроля. Он согласился поговорить с нами на условиях анонимности.
— Хотелось бы узнать о способах подкидывания наркотиков и приемах процессуальной маскировки этих действий. Насколько широко распространена эта практика?
— Отвечу максимально развернуто. Но в форме монолога. Прошу меня не перебивать и вопросов не задавать. Все озвученные моменты я опишу максимально емко.
— Перво-наперво, любой подброс, совершенный лично полицейским, начинается с поиска наркотика. Способов его приобретения несколько. Первый идет от какого-либо лица. Он, как правило, связан с синтетикой, тяжелой наркотой, разными видами экзотической растительной отравы. Таких, как тот же кокаин или чистый псилобицин. Заключается он в том, что полицейский может, задержав наркомана (а иногда и «барыгу»), отпустить его, изъяв при этом наркотик без всяческого оформления.
То есть просто — отнял, дал на прощание напутственного пинка и отпустил на все четыре стороны без всякого уголовного дела. Жаловаться, как понимаете, никто не побежит. Сюда же мы отнесем и случаи, когда, даже поймав наркомана или торговца и начав официальную процедуру, сотрудник отсыпает часть наркотика, оставляя для экспертизы вес, достаточный для привлечения к ответственности по той части УК, которая ему (сотруднику) интересна в сложившейся ситуации. В эту же «обойму» попадает и то, когда сотруднику полиции отдают определенный вес зависимые от него люди. Отдельной категорией можно провести и случай, когда наркотики находятся самим оперативником в местах закладок. Тут, если честно, сам закон провоцирует «детектива» не изымать находку процессуально, а прикарманить ее или просто выбросить. Как? Очень просто.
Судите сами, если офицер полиции пойдет путем закона, то найденный «бесхозный» наркотик обернется для него очередным «висяком». Как минимум по хранению. Как максимум по сбыту, поскольку по факту обнаружения надо возбуждать дело. И за этот безнадежный «висяк» его будут спрашивать, отчитывать, требовать мер по раскрытию. Зачем? Не проще ли дать право перенести находку в доказательную базу оперативного «хозяйства» и при невозможности установления лица, причастного к совершению преступления, спокойно уничтожить вещество? Но нет, требуется возбудить дело, провести бесполезное расследование, приостановить дело за неустановлением лица.
Далее идут случаи с «классикой» — это марихуана и маковая соломка. Они могут быть приобретены как первым путем, так и выращены самими полицейскими. Именно так. Семена, глухой лес, поле, дачный участок (нужное подчеркнуть) — и через пару месяцев «урожай» готов. При этом само полученное таким способом сырье может быть некачественным и малопригодным, но для экспертизы подходит. Для приготовления производных (таких, как конопляная сгущенка, ацетилированный опий, экстракт маковой соломки) и т.п. тоже годится. Концентрация веществ, может, будет и маленькой, но для получения очередной «палки» сгодится.
Вариант третий — приготовление наркотика опять же руками самого сотрудника или «доверенного» наркомана. Сейчас этот способ мало популярен. А вот несколько лет назад многие в системе МВД и ФСКН баловались приготовлением дезоморфина и метамфетамина из продававшихся в аптеках медикаментов. Но ныне эти лекарства из свободного оборота убрали, и, соответственно, «искусники» перестали делать наркотики для фабрикации дел. А так — немало, немало наркоманов получили срок за пузырек со сваренной оперативником дрянью.
И совсем уж редко встречаются в нелегальном обороте (и, соответственно, нечасто попадают к силовикам) наркотики аптечные, заводского производства. Эти — удел либо врачебных и околоврачебных кругов, либо же они достаются любителям подделать медицинский рецепт и получить их по фальшивому документу. Но это редко, повторяю. В общем, все. Идем к приемам подброса?
— В деталях.
— Значит так. Для подброса есть несколько отдельных приемов. Первый и самый распространенный — из рукава или из ладони. Так наркотики кидаются при личном досмотре в карман, сумку, рюкзак, иногда в капюшон. Вариант «рабочий». Но требует определенной ловкости рук, чтобы не «спалиться» самому. Досмотры ведь проходят как в отсутствие посторонних, так и при наличии таковых. Например, на улице, в торговом центре, магазине, в парке отдыха. И там легко нарваться на случайного зеваку-прохожего, который, увидев топорную работу оборотня в погонах, может поднять скандал. Серьезно. Случаи были. Да и способ, как я сказал, сложный. Это лет 8—10 назад в милиции и наркополиции такие «фокусники» имелись в серьезных количествах. Сейчас они наперечет и работают в основном по «ворам в законе» и другим заметным фигурам. С такими обыватель вряд ли столкнется. Журналист тоже. Конечно, всяко может быть, но тем не менее учиться такой «науке» никто из молодежи не хочет, предпочитая «быстрый вариант».
— Это какой?
— Прямой, силовой. Основанный на разнице в тактильных раздражителях. Делается это так: к идущему по улице человеку подбегает пара оперов и, схватив его под руки, резко бьют в корпус или по ногам. Иногда «роняют» на землю. И вот тут, когда задержанный ошарашен физическим воздействием и ощущает лишь его, ему и суют в карман (или ручную кладь) пакетик. Особенно незаметно это проходит в самый момент ударов или падения на поверхность. Ведь жертва сосредоточена на том, что чувствует, на том, что ей больно и страшно. И совершенно не ощущает ловкой руки в кармане или барсетке. Когда минут через 10–40 (такой вот разброс времени) начинается личный досмотр скованного наручниками человека, то он на вопрос, имеет ли что-то запрещенное, отвечает твердым и однозначным «нет». И тут у него из одежды достают… Дальше Вы сами все поняли. Этот способ, как и первый, практически безотказен при наличии реальных понятых — действительно пойманных на улице и приглашенных для участия в личном досмотре. Если они и правда случайные, то как ни жалуйся, как ни пиши заявления о превышении полномочий, а люди будут искренне твердить: «На вопрос о наличии и на предложение добровольной выдачи ответил, что ничего запрещенного не имеет». «Когда полицейский N достал у него из кармана пакетик и спросил, что это, задержанный затруднился пояснить». Готовый «билет» на обвинительный приговор. Ничего не докажешь, особенно если изымают одежду и чуточку присыплют карманы для того, чтобы обнаружить на белье следы наркотика. В сочетании с личным досмотром — «убойный коктейль». Остается только признать вину и надеяться на смягчение приговора.
— Получается, что вот так просто можно посадить невиновного? Но скажите, а отсутствие на руках, под ногтями подозреваемого следов наркотиков, в смывах, отсутствие отпечатков пальцев и потожировых выделений на пакетике с «дурью»… Это все может доказать невиновность лица? Если он стоит на своем?
— Не может. И очень часто вполне обоснованно. По итогам многих настоящих операций задержания, настоящих наркоторговцев, при наличии видеозаписей сделок купли-продажи наркотиков, при наличии фиксации фасовки «товара» и прочей доказательной базы именно отпечатков и следов ДНК на упаковках так и не было обнаружено. Равно как и частиц наркотика в одежде и на ладонях обвиняемых. Не надо считать наркодельцов дураками, они тоже принимают меры безопасности и вполне могут исключить эти проколы. Фасовать и класть в карманы в перчатках или, намазав подушечки пальцев лаком для ногтей, класть в несколько упаковок, чтобы частицы не попали в карманы. Да и, наконец, все эти улики легко подделать. Ничего не стоит снять с вас обувь типа «на исследование» и хорошо «повозить» изъятый наркотик в упаковке по стельке. Там уж вашего ДНК будет хоть залейся. Или, например, после оформления изъятия попросить вас помазать палочкой десну. Ну вроде как для ДНК-картирования. А потом этой палочкой помазать упаковку с наркотиком, никуда слюноматериал не направляя, естественно. То же — и ДНК, и эпидермис…
— Смывы не проблема подтасовать… Предложить задержанному печенье. Посыпать внутренность упаковки-пакета-обертки нужным наркотиком. Немного. Предложить съесть. 95% людей «поведутся». Особенно если предложит «добрый полицейский», который начнет говорить, что, возможно, была ошибка, что все выяснится, во всем разберутся, а ты пока поешь… Ну а вы, развесив уши, уминаете угощение, загребая рукой микрочастицы порошка… Через полчаса вам делают смывы. Берут срезы ногтей — и результат положительный.
— То есть можно подтасовать все? А как же тогда тот факт, что у Ивана Голунова смывы чистые? Не могли что ли «состряпать» улики? А наркотики, найденные в жилище? Ну ладно, нарколаборатория оказалась фейком. А как в жилище-то ему дрянь эту пронесли?
— Так для того, чтобы смухлевать грамотно, кое-какой ум нужен. А умные из МВД еще при Нургалиеве побежали. При Колокольцеве и вовсе остались на грани вымирания. Это очень слабый, зависимый министр, функционер, не сыщик. Я вообще полагаю, что Ивану просто и без использования хитрых приемов могли напихать в рюкзак. И также при заходе кинуть в квартиру. Никакой фантазии. Что к лучшему, между нами говоря… А если же отвлечься от «убогих» и пояснить, как именно наркотики появляются в жилище у «левого» человека, то тут три способа.
Первый — «подвести» к объекту фальсификации своего агента. Чтоб он стал вхож в дом. Дать ему наркотики, озвучить задание. Он подкинет. Даже спрячет в укромных местах. А потом «героические» полицейские найдут все это в ходе обыска. Если они совсем хитрые, то часть найдут сразу, а часть в ходе повторного обыска. Понятых тут можно тоже брать случайных. Они потом тоже, как и в описанной выше ситуации, будут говорить, что видели. Хотя понятые очень часто отнюдь не случайны и являются «слабым звеном».
— Однако, я отвлекся. Второй способ самый гадкий и практически недоказуемый. И он основан на том, что в полиции (ранее милиции), есть такая чудесная служба, как ОПБ (оперативно-поисковое бюро). Ранее оно называлось ОПУ (оперативно-поисковое управление). А также БСТМ — бюро специальных технических мероприятий. Ранее — УСТМ, где «У» тоже «управление». В ФСКН были свои аналоги, но мы сейчас говорим о дне нынешнем.
Весь их личный состав — «нелегалы»! «Штатные негласные сотрудники» по-другому, числятся работающими отнюдь не в МВД. Даже их обиталища замаскированы и залегендированы. БСТМ — меньше, ОПБ — больше… И вот у них есть свои специалисты по вскрытию замков. Официальные «домушники» и «медвежатники», как говорится. Они проходят обучение, получают лицензии, тренируются. Самое плохое, что они «в домике» — по ним даже ОСБ полиции работать не может. Там, конечно, те еще кадры, которые в основном сами по подставам специалисты, тоже не прочь наркоту в карман бросить и поймать честно редко кого могут. Но тем не менее в секретные подразделения им хода нет. Разработки по таким сотрудникам вести не могут. У тех есть своя служба безопасности. И что в этих конторах творится, не знает почти никто. И подчиняются они, как правило, напрямую руководителю УМВД по региону. В Москве и Питере — начальнику городского УМВД и его замам. Вот эти парни при наличии приказа (или договоренности) могут в обычную квартиру с обычными замками зайти как к себе домой. И в отсутствие хозяев сделать там все, что угодно. Хоть скрытую камеру установить, хоть крупнокалиберный пулемет по частям принести. И спрятать так, чтобы жильцы сразу не нашли. А потом обыск. И вот у вас опять же нашли наркотики, оружие, яды… Далее по списку… Ну и третий вариант, как я и сказал, — зайти домой и в процессе обыска кинуть вещество. Повторяю, что я склоняюсь относительно Голунова к этой версии (к слову, после освобождения журналист в интервью Ксении Собчак предположил, что именно так и было).
— А часто эти «негласники» так задействуются?
— Очень редко. Что не отменяет… И если, как пишут разные СМИ, в деле спецкорра «Медузы» были замешаны большие деньги, то и «нелегалов» могли подключить. Теоретически. Наконец, кто сказал, что обязательно действующих? Есть же пенсионеры. Есть гражданские «лок-мастера» — спецы по замкам. Есть, наконец, уголовники, умеющие работать с запорами. Разные варианты могут быть…
— Скажите, что бы Вы посоветовали адвокатам задержанных по беспределу? На что обратить внимание?
— Прежде всего, создавать резонанс, обращаться в СМИ, писать ходатайства об истребовании детализаций оперов и понятых. На такие мутные дела часто берут понятыми «своих» людей. Соответственно — и созвоны между ними до известных событий могут быть. Далее проверить, не являются ли понятые оформленными агентами-осведомителями полицейских. Здесь, ввиду того что они могут быть соучастниками преступления, закон об ОРД разрешает их отработку. Но заниматься этим должны чекисты. ОСБ МВД либо будет прикрывать полицейских по указке министра, либо просто ничего не найдет по своей дури и «криворукости». Совсем бы хорошо — найти самого нестойкого из фальсификаторов. И в обмен на дачу полной картины случившегося, перевести его в свидетели. Черт бы с ним, если он сдаст всю схему. Жаль, у нас, как в США, нет предоставления полного иммунитета по делу в обмен на помощь следствию. Был бы шикарный инструмент. Но, естественно, нельзя, чтобы пошедший на сотрудничество голословно обличал остальных. Факты нужны. Надо, помимо того, проверить связи через WatsApp, Viber… ФСБ может получить данные о соединениях этих мессенджеров. Особенно WatsApp. Telegram, конечно, задним числом не выйдет, но можно сопоставить время Интернет-соединений. Хоть и косвенная улика, но в совокупности… Но адвокат таких инструментов поиска доказательств лишен. Так что подбросы продолжатся.
— А что думаете насчет квалификации действий полицейских? Они сами тоже сбытчики?
— Они? Нет. Если это реальная подтасовка и фальшь, то у «копов» «железная» статья 303 УК РФ (ч. 3–4). Еще ч. 2 ст. 228. А сбыта не будет. При сбыте умысел должен быть направлен на дальнейшее распространение. Никак ни на последующее изъятие из оборота. Даже обзор судебной практики Верховного суда РФ по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденный президиумом Верховного суда РФ от 27.06.2012 года, говорит: «Сама по себе передача наркотического средства другому лицу не является основанием для квалификации действий виновного как сбыт. По смыслу закона, под сбытом наркотических средств понимается любой из способов передачи наркотиков другому лицу, которому они не принадлежат. Однако при этом необходимо установить, что умысел виновного был направлен именно на распространение наркотических средств». Потому нет смысла «накручивать». Им и так хватит «за глаза». Да и в определении Конституционного суда РФ от 20.04.2014 года № 408-О также указано, что ответственность по ст. 228.1 УК РФ может наступать лишь при наличии умысла на сбыт наркотиков.
— А превышение должностных полномочий? Часть третья ст. 286 УК РФ? Разве ее здесь не будет?
— И чем Вы будете отличаться от этих полицейских? Закон либо есть, либо его нет. Так вот, в силу статьи 17 УК РФ, в случае если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует, и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Здесь специальная норма — это статья 303. А статья 286 относительно нее общая. Не будь у них должностных полномочий, полицейские просто не смогли бы это все совершить. Так что и хранение здесь под вопросом. Это если по нормам УК следствие и суд вести. А если по понятиям, то там и изнасилование приписать можно. И наконец, у нас есть избиение журналиста, применение к нему наручников и физической силы. Если опять же подтвердится неправомерность действий полиции, применение заведомо незаконное. Тут как раз ч. 3 ст. 286 УК РФ. Как ни крути, а выходит «букет».
Анализируя разговор с отставником, можно резюмировать, что есть произвол и бесправие. Отдельной причиной случившегося в Иваном Голуновым стоит назвать полностью неэффективную работу прокуратуры, которая поддерживала следствие и настаивала на аресте. Печально, но факт — прокурорский надзор стал чистой декорацией и не имеет реального содержания. Суды практически перестали быть судами, превратившись в конторы по легализации и «покрыванию» любых ошибок силовиков. Ведь большинство судей включены в систему, став ее неотъемлемой частью и забыв о том, какую функцию им должно выполнять.
Если бы не широчайшее возмущение, Иван Голунов был бы сожран, как и тысячи других до него. Ведь предполагаемые преступники в погонах заведомо знали, что суд и прокуратура не станут эффективными фильтрами на пути их «художеств». В реалиях России Фемида в том состоянии, в котором она пребывает сейчас, — тяжкий груз на плечах гражданского общества.
Да, безусловно, есть принципиальные, независимые и по-хорошему въедливые судьи, которые не возьмут на себя осуждение невиновного. Но они — «исчезающий вид». После множества «реформ» УПК, уголовное дело «по существу», отталкиваясь от обстоятельств и доказательств, рассматривает только суд первой и частично второй инстанций. А далее жители РФ лишены возможности оспорить несправедливый приговор и защитить себя. Ведь кассационные инстанции оценивают лишь процессуальные нарушения. И если формальная сторона дела соблюдена и человека посадили, создав видимость законности приговора, то он (будь хоть трижды невиновен) так и будет сидеть.
Именно наличие внутри государственной системы этих без преувеличения ужасающих дефектов сделало возможным, как саму ситуацию с задержанием нашего коллеги, так и ту вяло-лживую реакцию представителей МВД, которые при поддержке целого сонма распространителей фейковых новостей на протяжении нескольких суток пытались преподнести обществу пригодную для употребления картину, совершенно не заботясь о том, что внутри противоречивой и сбивчивой информационной обертки находится совершенно «несъедобная» и дурно пахнущая субстанция, которую пресс-служба ГУ МВД по Москве тем не менее с упорством пыталась всем нам скормить.
И дело тут даже не в том, что первоначальный вброс картинок с нарколабораторией, снятых якобы в квартире корреспондента оказался наглой и циничной ложью. Ведь, по сути, весь мир увидел и осознал, что для отстаивания корпоративных, шкурных, сиюминутных интересов системы российская полиция способна врать, изворачиваться и идти на любые подтасовки, имея твердую уверенность в том, что это сойдет с рук.