Известный славянский «вор в законе» Александр Захаров (Шурик Захар) в начале 1990-х объявил войну криминальным фигурам с Кавказа и ворам-самозванцам из Грузии. Его подозревали в убийстве одного из первых чеченских воров в законе Султана Даудова, а за бунт против кавказского криминала во Владимирском централе Шурик едва не лишился воровского титула.
Сегодня он отошел от дел и тихо доживает свой век в подмосковном особняке, прослыв в криминальном мире мудрым советчиком...
В плохой компании
Александр Захаров (Сан Саныч, Шурик Захар) родился 1 декабря 1951 года в небольшом поселке Сосновка в Белорусской ССР. Воспитанием ребенка особо никто не занимался — родители будущей звезды воровского мира много работали, и маленький Саша был предоставлен сам себе.
Тяги к знаниям у Захарова не наблюдалось, а вот криминальные науки в компании местной шпаны он постигал с малолетства и с удовольствием. Расплата пришла скоро, уже после окончания 8 класса, — Захаров вместе с товарищем совершил разбойное нападение на дом одного из жителей Сосновки и пошел под суд. Так подросток получил свой первый срок — 25 октября 1966 года его отправили на пять лет в воспитательно-трудовую колонию для несовершеннолетних в городе Грязовец Вологодской области.
На зоне юный Захаров не стушевался: он привык к такому окружению еще на воле. Не испугал малолетнего арестанта и сам факт заточения. Иначе как объяснить, что, едва оказавшись на свободе, Захаров вернулся к прежнему. В 1974 году теперь уже за кражу он получил новое наказание — четыре года лишения свободы. На этот раз весь срок Захаров не отбыл и в 1976 году вышел по УДО, отсидев половину положенного.
Однако на воле он не продержался и года: в том же 1976 году в Могилеве после словесной перепалки молодой уголовник с одним из своих знакомых вступил в потасовку. К слову, обладая довольно щуплым телосложением, Захаров с таким остервенением кидался на противников, что перед ним пасовали и более крепкие оппоненты. Но в этот раз, доказывая свою правоту, он явно перестарался: немногим позже его противник скончался от полученных ранений.
Неудобный зек
Захаров вновь попал на зону на долгие девять лет. Этим сроком его судьба была предрешена: тело зека постепенно покрыли татуировки, словарный запас обогатился тюремным сленгом, появилась характерная для многих блатных сидельцев наркозависимость. Зельем с Захаровым делились его приятели-авторитеты, у которых были налажены каналы поставки наркотиков с воли. Так Захаров подсел на кокаин.
И без того знаменитый суровым нравом арестант порой становился абсолютно неуправляемым, что нагоняло страх на тех, кто попадался ему на пути. Так, однажды при переводе в новую камеру вор приметил себе нары в углу помещения. Однако они оказались заняты другим осужденным. Захаров безапелляционным тоном потребовал освободить кровать, но зек не уступил. Завязалась драка, в которой Захаров одержал верх. Впрочем, жаловаться тюремщикам побежденный не стал — не по понятиям.
Но самому Захарову не довелось в полной мере насладиться своей победой. На следующий день его сокамерники отправились на обязательные работы, а он от них отказался. Да еще и обматерил тюремщика, который попытался настоять на своем. За это дерзкого зека посадили в карцер, но трудолюбия у него от этого не прибавилось. Устав бороться с неудобным зеком, который набрал такой авторитет, что мог и бунт организовать, руководство колонии отправило Захарова на суровую зону Ныробского лагерного управления.
Испытание централом
Нахождение в Ныробе подарило Захарову долгожданную путевку в воровской мир. К моменту, когда он в 1981 году прибыл в лагерь, там находился известный авторитет Василий Бузулуцкий.
Он вместе с другим, не таким видным вором в законе Робертом Акопянцем (Рафик), и короновал Захарова, за которым после этого закрепились клички Сан Саныч и Шурик Захар. Лагерное руководство, прознав о коронации авторитета, преподнесло Шурику своеобразный «подарок» — несколько дней в карцере. Но вскоре срок его тюремного заключения подошел к концу.
Василий Бузулуцкий
И на этот раз Шурик долго на свободе не гулял: освободившись в 1985 году, несколько месяцев спустя он попался с наркотиками и отправился отбывать свой четвертый срок. Причем отправили его в знаменитый Владимирский централ в новом статусе — особо опасного рецидивиста.
Прознав, в качестве кого к ним едет Шурик, тюремщики решили сломать вора. Для начала, придравшись к мелочи, его заключили в штрафной изолятор (ШИЗО) на десять суток. А карцеры в централе славились своими «особыми» условиями: из-за жуткой сырости и холода заключенные порой покидали эти тесные темные каморки инвалидами, начиная страдать ревматизмом и легочными болезнями.
Впрочем, Шурик, который несмотря на свой образ жизни обладал завидным здоровьем и стойкостью, без проблем отсидел положенные ему 10 суток. Срок он считал по количеству кормлений. И когда миновал десятый день, а надзиратель и не думал открывать дверь ШИЗО, узник обратился к нему с претензией — мол, пора выпускать, наказание я отбыл. Тюремщикам только это и надо было: слова Шурика расценили как дерзость и продлили ему срок наказания. А потом опять и опять. Когда арестанта наконец перевели в обычную камеру, оказалось, что он отсидел в карцере почти 90 суток. Удивительно, но это не нанесло здоровью заключенного непоправимого вреда.
Роскошный срок
Совсем другие воспоминания остались у Шурика после отсидки в колонии под Волоколамском, куда он был временно этапирован из Владимирского централа в середине 80-х. На новом месте вору было раздолье: сокамерники вспоминали, что условия пребывания Шурика там были сродни санаторно-курортным. Он одевался в любую одежду, в какую ему заблагорассудится, предпочитая тюремной робе джинсы и футболки, угощал товарищей иностранным алкоголем с деликатесами и ни в чем не знал нужды.
Более того, поговаривали, что Шурику иногда устраивали выезды в ближайшую сауну, где братва накрывала богатый стол и приглашала девушек легкого поведения. Молва гласила, что на такие «прогулки» авторитета сопровождала лишь пара конвойных — впрочем, вор побег и не планировал, что вовсе не удивительно при таких условиях содержания.
В 1988 году после возвращения во Владимирский централ за Шуриком стали замечать первые проявления открытой неприязни к кавказским ворам в законе. Он стал отстаивать идеи превосходства славянских авторитетов, противопоставляя им «лаврушников» — воров, как правило, грузинского происхождения, которые покупали свои титулы за деньги. Стоит отметить, что Шурик не был нацистом: среди его сторонников были, например, вор-уйгур Рустам Габбазов (Рустик) и вор-армянин Гайк Геворкян (Гога Ереванский).
Наперекор «лаврушникам»
В какой-то момент Шурик перестал видеть грань между настоящими грузинскими ворами в законе и позорящими их «лаврушниками». По колониям и тюрьмам пошла малява (воровское послание), под которой помимо Шурика подписались еще четыре славянских авторитета. Авторы призывали воров-славян отбирать власть у кавказских авторитетов и устанавливать свои законы. Кстати, одним из тех, кто поддержал Шурика в его призыве, был известный своей печальной судьбой авторитет Владимир Щанкин (Чайковский): в 2000 году он принял решение отойти от дел, ударился в религию и в сентябре 2016 года сгорел при пожаре в Свято-Воскресенском мужском монастыре, расположенном в деревне Иструть Челябинской области.
В 1989 году, когда срок Шурика подошел к концу, вор прибыл в столицу. Первым делом он собрал «грев» для зеков одной из колоний, где ему довелось побывать (по некоторым данным, для волоколамской зоны): гуманитарная мощь для арестантов заняла шесть грузовиков. Внутри многочисленных коробок лежали колбасы разных сортов, банки с медом, конфеты, шоколад, крупы, а также водка и сигареты.
