Для успешного испытания и регистрации инновационного лекарства нужны годы исследований и миллионные инвестиции, но малоизвестной российской компании «Химрар», которая ранее вообще не разрабатывала лекарства, внезапно удалось быстро и практически с нуля создать и вывести на рынок препараты и для борьбы с COVID-19 (фавипиравир) и для лечения больных ВИЧ («Элпида», она же элсульфавирин). Лекарства от «Химрар», имеющей офис в США и связи в Минпромторге, регистрировались очень быстро, моментально попадали в клинические рекомендации и список жизненно важных препаратов, получали государственную поддержку, продвижение и госзакупки на миллиарды рублей. При этом «Элпида» не доказала свою эффективность по требуемым международным стандартам. Причина небывалого признания сомнительного препарата очень проста — компания-производитель напрямую связана с чиновником Минздрава Алексеем Мазусом.
The Insider уже рассказывал историю разработки и вывода на российский рынок фавипиравира, неэффективность которого при COVID-19 была доказана зарубежными исследованиями. Другой препарат этого же производителя — «Элпида» (элсульфавирин) — вышел на рынок почти так же быстро, тоже не используется в других странах и вызвал не меньше вопросов у пациентских организаций. При этом он стоит дороже признанного в мире и тщательно исследованного препарата «Тивикай» (долутегравир), вместо которого его и закупают. За неполные пять лет государство закупило «Элпиды» для пациентов примерно на 7 млрд рублей.
Одним из объяснений небывалого успеха препарата может являться то, что с его производителями связан главный специалист Минздрава России по ВИЧ-инфекции Алексей Мазус.
Мазус не верит в защиту от ВИЧ с помощью презерватива, отрицает необходимость лечения наркозависимых и с 1990-х годов продвигает идею о том, что россиян спасет от заражения массовое принудительное тестирование на ВИЧ. Эта мудрая политика привела к разрастанию эпидемии ВИЧ в России, некоторые регионы страны находятся в числе мировых лидеров по доле взрослого населения, пораженного ВИЧ-инфекцией, а необходимыми препаратами обеспечена только половина всех пациентов. Но чем больше носителей ВИЧ и чем сильнее дефицит признанных по международным стандартам лекарств, тем дороже и в больших объемах можно продавать свое ноу-хау, чудо-лекарство «Элпида». Между тем, насколько хорошо этот препарат работает и как сочетается с другими лекарствами, по сути неизвестно — зарегистрировать «Элпиду» производителю удалось, имея лишь пару небольших клинических исследований со странным дизайном. Рекомендуя его, Минздрав по сути экспериментирует над здоровьем неизлечимо больных пациентов — одновременно принося деньги на счета дружественного фармбизнеса.
«Элпида» — маленькое чудо или пустышка
История производителя «Элпиды» — компании «Химрар» — в середине 2000-х годов преподносилась в СМИ как один из ярких примеров развития инноваций и привлечения в Россию иностранных инвестиций. В конце 2004 года она открыла в подмосковных Химках исследовательский центр в области доклинической разработки лекарственных препаратов. Инвестором выступил американский фонд Torrey Pines Investment (на самом деле не такой уж и американский, но об этом позже). В центр вложили $5 млн, он стал заниматься исследованиями новых веществ, которые потенциально могли стать лекарствами. Заказчиками этих исследований были фармацевтические компании — такая схема в мире регулярно применяется, поскольку экономит средства крупным фармкорпорациям. Помогли продвинуться бизнесу и знакомства в Минпромторге — основатели компании с давних пор дружили с Сергеем Цыбом, который в те годы возглавил департамент министерства, ответственный за фарму.
Однако основатели компании мечтали не просто выполнять чужие заказы по синтезу и проверке молекул.
«Хочется создать свое лекарство и заработать как следует», — говорил в интервью Forbes в 2009 году основатель компании Андрей Иващенко. Тогда же «Химрар» стала делать шаги в этом направлении и учредила компанию «Вириом».
Сразу после основания «Вириом» заключил с швейцарской F. Hoffman-La Roche Ltd контракт на исследование нескольких молекул, разработка которых велась в La Roche с начала 2000-х. Партнеры посчитали, что новые молекулы могут быть эффективны от хронических вирусных инфекций: ВИЧ и гепатитов B и C. La Roche решила остановить исследования по ним, так как сосредоточилась на противоопухолевых препаратах. В России, где в 2009 году было уже около полумиллиона ВИЧ-инфицированных (только официальных, с установленным диагнозом), перспективными молекулами заинтересовались. При этом стадия, на которой находились разработки швейцарской компании, не была даже клиническими испытаниями. Уже через год из полученного пакета молекул «Вириом» выбрала ту, которая стала тестироваться как лекарство от ВИЧ. Она получила рабочее название VM-1500 и в итоге стала той самой «Элпидой».
Проект поддержала Комиссия по модернизации и технологическому развитию при президенте Дмитрии Медведеве. В 2011–2013 годах «Вириом» получил от Минпромторга 150 млн рублей на доработку и исследования препарата. Уже в 2013 году компания заявила, что у элсульфавирина есть выраженный противовирусный эффект, наблюдаемый у пациентов с ВИЧ. На острый вопрос журналиста «Коммерсанта»: «Неужели это наш долгожданный прорыв в наисовременнейшей отрасли — фармакологии — и вызов глобальной эпидемии СПИДа в мире?!» совладелец «Химрара», университетский товарищ Иващенко Николай Савчук ответил:
«Создание действительно прорывного нового препарата почти всегда — маленькое чудо».
Это чудо, однако, было слабо подкреплено клиническими испытаниями. Согласно открытым данным реестров клинических испытаний, до 2013 года компания провела всего три исследования на людях. Количество добровольцев не превышало нескольких десятков, почти все они были здоровы, а проверяли фармакокинетику вещества — то, как вещество преобразуется в другие во время нахождения в организме и как выводится потом из организма. Во время семидневного исследования в Таиланде 14 ВИЧ-инфицированных пациентов получали лекарство в течение семи дней, после чего исследователи пришли к выводу, что препарат показал «оптимальную антивирусную активность». Это было единственное плацебо-контролируемое испытание «Элпиды» — то есть одной группе пациентов дали «пустышку», другой — новое лекарство. И число участников исследования было очень маленьким. «Такая выборка годится только для прикидочного исследования, то есть для определения того, есть ли вообще какой-то сигнал по эффективности. Семь дней — также недостаточный срок для оценки эффективности. Типичные выборки, на которых исследуется эффективность при ВИЧ — несколько сотен человек», — рассказал The Insider руководитель научной экспертизы фармацевтического венчурного фонда Inbio Ventures Илья Ясный. К примеру, авторитетное для врачей во всем мире Управление США по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) отмечает, что в данной фазе исследования эффективности лекарства должны принимать участие несколько сотен человек. Это важно не только для того, чтобы избежать статистической ошибки, но и — в случае с ВИЧ — чтобы понять, как препарат работает на пациентах с разным состоянием здоровья или мутациями вируса.
Первое исследоание на относительно большой группе началось в России в 2014 году и продолжалось почти два года. Ученые сравнивали эффективность «Элпиды» (в схеме из трех лекарств) с эфавирензом («Стокрин» вместе с двумя аналогичными лекарствами). Эфавиренз входил тогда в первую линию терапии (то есть, являлся предпочтительным лечением, если нет противопоказаний) в развитых странах, но пациенты нередко отказывались от него из-за большого числа побочных эффектов, в том числе психиатрических (депрессия, ночные кошмары, бессонница, спутанность сознания и другие). Авторы российского исследования заявляли, что такого рода побочные эффекты у принимавших «Элпиду» случались реже, чем у принимавших «Стокрин». Но побочных эффектов не было, например, и у «ЭпиВака», лекарства от COVID-19, просто потому, что оно было пустышкой. Удалось ли «Элпиде» показать какую-то эффективность?
Если говорить коротко, сам дизайн исследования был таков, что никаких выводов о том, что «Элпида» хоть сколь-нибудь эффективна, из него сделать нельзя. Начнем с методологии. В опубликованной статье авторы обозначают дизайн исследования — «многоцентровое рандомизированное частично слепое прямое сравнительное». Если перевести с научного языка на обычный, это означает, что испытания проводились в нескольких больницах (многоцентровое), ученые и пациенты не знали, кто участвует в какой части эксперимента (рандомизированное), некоторые участники эксперимента (вероятнее всего, врачи и/или производители) знали о том, какие участники какие лекарства принимают (частично слепое), в исследовании сравнивали несколько препаратов (сравнительное) и предполагалось, что новый препарат улучшит качество жизни пациентов (прямое). Фактически авторы указывали, что предыдущее исследование на 14 пациентах уже доказывает, что препарат хорошо понижает вирусную нагрузку, и их интересовало только то, насколько легче, чем «Стокрин», его переносят пациенты.
«Эта статья <в научном журнале — The Insider> нарушает многие правила CONSORT, которые диктуют, как надо описывать рандомизированное исследование. Неясно, как проводилась рандомизация, почему оно частично слепое, откуда препараты. Самое главное нарушение — не сказано, что является конечным первичным критерием. Нужно сначала формулировать гипотезу, а потом ее проверять статистически», — отмечает Илья Ясный. По словам эксперта, такое исследование не было бы достаточным для регистрации лекарства в «нормальных юрисдикциях».
К тому же в России не вполне соблюдаются современные стандарты GMP и GCP, надлежащей производственной и клинической практики. Это может приводить к тому, что производимые препараты могут быть некачественными, а данные исследований — фальсифицированными полностью или частично. Илья Ясный указывает на то, что исследователи изменили конечные критерии после окончания исследования. Если вначале они ставили целью проверить активность лекарства для подавления вируса, то в конце в целях указали лишь сравнение активности со «Стокрином», даже не указывая, как будет измеряться эффективность и как определить, какой препарат лучше.
Авторы испытаний заявляют, что оба режима лечения (с «Элпидой» и со «Стокрином») показали примерно одинаковую эффективность, но представленные результаты исследования нельзя считать достоверными, указывает Ясный, из-за того, что в дизайне исследования есть ошибки, результаты плохо описаны. И уж тем более ни в коем случае нельзя считать препарат достойным рекомендации по результату одного такого исследования.
Минздрав так не посчитал и по итогу одного этого исследования выдал «Элпиде» лицензию (и региональные департаменты здравоохранения сразу же начали закупать лекарство), а через несколько месяцев рекомендовал включить ее в первую — то есть предпочтительную — линию ВИЧ-терапии. Препарат тут же начали закупать СПИД-центры по всей России. По сути препарат перед этим был исследован менее чем на 200 людях. Результаты таких исследований по мировым стандартам не являются достаточно достоверными, чтобы начинать назначать лекарство всем подряд пациентам. Сравнение эффективности и переносимости «Элпиды» с другими лекарствами, кроме эфавиренза, тоже не проводилось — вероятно, потому что и по российским клиническим рекомендациям, и по рекомендациям ВОЗ тех лет именно эфавиренз входил в предпочтительную первую линию терапии.
Шумный успех «Элпиды» в России не заметили за ее пределами, в 2019 году ВОЗ рекомендовал включить в первую линию терапии совсем другое лекарство — долутегравир («Тивикай»), так как он оказался более переносимым и эффективным, чем другие препараты этой же группы (Европейское клиническое общество СПИДа (EACS) предлагало сделать это еще в 2017 году).
Поначалу (в 2019 году) «Элпида» (элсульфавирин) появилась в проекте клинических рекомендаций лечения ВИЧ в довольно скромной роли: препарат рекомендовали лишь в качестве альтернативной терапии для людей, которым не подходит самый назначаемый и предпочтительный в схеме для ВИЧ-больных препарат эфавиренз. Кроме того, первые составители рекомендаций сначала честно упоминали, что «Элпиду» в целом ряде случаев использовать нельзя: например, в сочетании с главными лекарствами от туберкулеза — рифабутином и рифампицином, или с омепразолом (основной препарат при гастрите), или с некоторыми женскими контрацептивами («Ригевидон»), или с антибиотиком кларитромицином — одним словом, в сочетании с целым рядом довольно популярных препаратов.
Однако уже в 2020 году главного внештатного специалиста Минздрава по ВИЧ Евгения Воронина (который писал данные рекомендации) сменил вернувшийся на эту должность Александр Мазус, и тут же при его участии были созданы иприняты новые рекомендации, в которых «Элпида» не только оказалась в предпочтительной схеме лечения, но и вся информация о взаимодействии с другими лекарствами была удалена. Фактически, если врач руководствовался бы этими рекомендациями и не стал читать инструкцию к препарату (где описаны десятки лекарств, которые нельзя применять с «Элпидой», или можно, но с большой осторожностью), он мог бы прописать пациенту схему, которая в итоге нанесла бы вред здоровью.
Новые рекомендации, включая «Элпиду» в первую линию терапии, не отрицают того, что лекарство почти не исследовано: к схемам с его участием стоит пометка об уровне достоверности 4С — согласно Минздраву это расшифровывается как «слабая рекомендация (отсутствие доказательств надлежащего качества)». Однако в итоге ничто не мешает советовать начинать терапию именно с этого препарата.
Междусобойчик чиновников и производителей
Одновременно с возвращением Мазуса активизировалась и некоммерческая Национальная вирусологическая ассоциация. В 2021 году ассоциация получила больше 19 млн рублей прибыли от коммерческой деятельности — такого за семь предыдущих лет ее истории не происходило.
В почетные члены этой организации входят Анита Смит и Уильям Шепард Смит-мл. — христианские активисты, получающие поддержку бюджета США для борьбы с ВИЧ у детей еще со времен президента Джорджа Буша-младшего. Их финансирование со стороны правительства вызывает вопросы у других организаций, так как они стигматизируют группы риска (гомосексуалов и наркопотребителей), выступают против использования презервативов — в общем, делают всё то же, что Мазус и его соратница Людмила Стебенкова в России (причем за государственные деньги), хотя такие практики во всём мире показали неэффективность в борьбе против ВИЧ.
Примечательно, что среди почетных членов ассоциации Мазуса на сайте указаны как минимум семеро иностранцев, однако ни разу за все годы организация не отчиталась о получении средств, например, членских взносов, от иностранных лиц. Но еще более интересно, что после перезапуска сайта ассоциации там появился раздел с перечислением компаний — членов организации. Оказалось, что за годы существования их накопилось целых две: Janssen (фармацевтическое подразделение Johnson & Johnson) и «Вириом» — производитель той самой «Элпиды», категорически рекомендованной ассоциацией к назначению в первой линии терапии, несмотря на то, что это одно из самых дорогих лекарств, доступных в России на сегодняшний день. По сути Мазус даже не скрывал, что, используя служебное положение, включил в рекомендации для всей страны препарат от компании, финансирующей его организацию.
Таким образом лекарство, эффективность которого не была доказана достаточными клиническими испытаниями по международным стандартам, попало в список рекомендуемых к назначению в первую очередь, в список жизненно важных лекарств. Всё это время ему покровительствовали чиновники Минпромторга, получающий зарплату в Минздраве «главный специалист» Алексей Мазус и крупные бизнесмены от фарминдустрии. В 2022 году власти закупили более 55 тысяч годовых курсов препарата, потратив 4,3 млрд рублей. После того, как Мазус вернулся на должность в Минздраве, закупки «Элпиды» выросли в разы — до этого ее покупали на 8–11 тысяч курсов.
При этом пациентские организации зафиксировали ряд случаев, когда при приеме «Элпиды» вирусная нагрузка росла, то есть препарат не подавлял размножение вируса. Когда вопрос об этом был адресован «Вириому», производитель отметил, что дело может быть в определенных мутациях вируса, при которых он становится резистентным к препарату. Дело в том, что назначение лекарств того же класса, что «Элпида» (ненуклеозидный ингибитор обратной транскриптазы, ННИОТ) требует проведения анализа на мутации, вызывающие резистентность к препаратам. Однако так как этот анализ стоит дорого (более 20 тысяч рублей), в России его практически никогда не делают за государственный счет, рассказали The Insider в одной из пациентских организаций. Сами больные могут и не знать о необходимости такого анализа, а если и знают, далеко не всем он по карману. Компания заявляет, что «Элпида» лучше других лекарств, так как эффективна при многих мутациях, когда другие лекарства не работают. Однако подкрепляет свои заявления «Вириом» не клиническими исследованиями лекарства, а проведенным еще до продажи «Химрару» анализом перспективной молекулы RO-0335. Как часто пациентам приходится в итоге отменять «Элпиду», сказать сложно — Минздрав не предоставляет сведений о том, какие лекарства как часто используются больными.
Вопросы к производителю у пациентов возникают и в связи с правилами приема препарата. Дело в том, что антивирусная терапия, как правило, очень чувствительна к времени приема (пить лекарство нужно в один и тот же час каждый день) и к тому, был ли недавно прием пищи. В инструкции к «Элпиде» эти данные неоднократно менялись, из-за чего пациенты не могли понять, как лучше принимать лекарство, чтобы от него точно был эффект. Такие манипуляции вызвали бурное обсуждение «сырости» лекарства на форумах ВИЧ-инфицированных.
Кто зарабатывает на «Элпиде»
День рождения «Вириома» — 30 апреля 2009 года — странным образом совпадает с появлением еще одной компании. В этот же день знакомый главного внештатного специалиста Минздрава России по ВИЧ-инфекции Алексея Мазуса бизнесмен Илья Цигельницкий зарегистрировал в Москве ООО «Медбиотест». После подписания контракта между «Вириомом» и швейцарской F. Hoffman-La Roche Ltd «Медбиотест» получил 5% в уставном капитале «Вириома», а немного позже, согласно ЕГРЮЛ, в капитал «Медбиотеста» — фактически, одного из бенефициаров новой разработки — вошла директор «АнтиВИЧ-Пресс» Александра Ускова (позже она поменяет фамилию на Мазус).
Дружба между Мазусом и «Химраром» на этом не закончилась. Сын Мазуса Матвей в 2018 году был зачислен на первый курс платной магистратуры МГИМО на программу «Государственно-частное партнерство». Обучение, судя по всему, прошло успешно, потому что уже через год «Химрар» передал ему треть в своей дочерней компании «Авивир», основной портфель которой с начала пандемии COVID-19 — перепродажа корейских тестов на антитела к вирусу. За неполных три года существования компания только напрямую продала российским больницам тестов более чем на 150 млн рублей.
После того как «Вириом» стал производить препарат «Элпида» для российских больниц, в его капитал стали входить представители крупных фармпроизводителей и люди, связанные с Минпромторгом. В 2018 году доли получили связанная с La Roche швейцарская компания APICON AG, Андрей Реус — бывший чиновник Минпромэнерго и глава «Оборонпрома», который с 2012 года, как и многие в Минпромторге, заинтересовался производством лекарств.
Еще один близкий к Минпромторгу человек, тогда же ставший совладельцем «Вириома», — Евгений Максимов. Этот предприниматель — основатель и руководитель Центра пластической и эндоскопической хирургии Натальи Мантуровой, супруги одного из самых богатых российских министров — Дениса Мантурова. Удивительно, но сам Максимов тогда сказал Vademecum, что не в курсе своего появления в капитале «Вириома», а потом перестал отвечать на звонки. Затем в 2019 году 30% акций «Вириома» перешли «Фармстандарту» миллиардера Виктора Харитонина.
Таким образом, хотя продвижением лекарства «Элпида» и проведением исследований по нему занимается «Химрар», фактически производство и прибыли от его продажи по госконтрактам достаются в основном структурам Виктора Харитонина, а также людям, связанным с Минпромторгом.
Вложились сами в себя из Калифорнии: не очень иностранные инвестиции
В середине 2000-х «Химрар» приводили в пример как одну из высокотехнологичных компаний, привлекающих инвестиции из-за рубежа. Как мы помним, инвестором строительства центра в Химках стал американский фонд Torrey Pines Investment. На самом деле этот фонд всегда был связан с основателями «Химрара» — отцом и сыном Иващенко и Николаем Савчуком и их американским юрлицом ChemDiv. То есть, можно сказать, что привлеченные зарубежные инвестиции были получены у своего же бенефициара.
Вкладывать деньги в строительство в России основатели ChemDiv начали в 2002 году после того, как Владимир Путин утвердил документ «Основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологий». Способствовать появлению в стране технопарков должен был Минпромторг, однако строительство центра обошлось без госинвестиций — для них в тот момент не существовало даже механизма. На базе построенного центра ученые продолжили заниматься созданием коллекции химических соединений (химики называют их библиотеками) — через несколько лет, по заявлению самих основателей «Химрара», их коллекция будет самой большой в мире.
Фактически это означает, что химики компании создали сотни тысяч разных молекул и технологий их синтеза — потом такие молекулы можно опробовать для разных «мишеней», чтобы создавать лекарства. Для следующего этапа нужны инвестиции, но в то время в России биотехнологии еще не были популярны. Основатель «Химрара» Андрей Иващенко сетовал на то, что частные фонды не готовы вкладываться в фармацевтику, и призывал государство заняться этим:
«Сегодня академические исследования в России доводятся до определенного этапа, условно говоря, — до первого успеха в пробирке. Но дальше их никто не подхватывает, отечественная индустрия готова, как правило, брать продукты, прошедшие третью фазу клинических испытаний. Между этими двумя этапами — пустота в шесть-семь лет и несколько десятков миллионов долларов по каждому продукту. Поэтому задача первая — замкнуть цикл, и для этого есть только один путь: государство должно взять на себя финансирование “промежуточной” фазы».
Государство эти призывы услышало и в 2011 году приняло федеральную целевую программу «Фарма-2020» — «Химрар» даже поучаствовал в ее разработке, а потом получил 13 контрактов с Минпромторгом на общую сумму около 1,9 млрд рублей. Именно по этой программе его дочка «Вириом» получала инвестиции на разработку «Элпиды», которая фактически остается одним из двух успешных препаратов в портфеле «Химрара». Второй — «Авифавир» (фавипиравир), напомним, был разработан в первые же месяцы эпидемии COVID-19 под покровительством Российского фонда прямых инвестиций, Минпромторга и Фонда содействия инновациям. Как и «Элпида», препарат получил регистрационное удостоверение и госконтракты на сотни миллионов рублей, практически не проходя клинических испытаний.
Зарегестрировав «Элпиду» и заручившись поддержкой в виде топ-менеджеров Минпромторга и «Фармстандарта», основатели «Вириома» решили пропиарить ее в США. Николай Савчук и другие топ-менеджеры, связанные с американской компанией ChemDiv, основали в Сан-Диего, где находится офис ChemDiv, новую компанию — Viriom Inc. Компания утверждает, что специализируется на разработке антивирусных лекарств, но фактически в ее портфеле — только «Элпида» и ее комбинация с тенофовиром и эмтрицитабином, зарегистрированными в России и не прошедшими достоверных клинических исследований, а также тот самый фавипиравир для лечения COVID-19.
На сайте американского Viriom Inc. не упоминается ни одна аффилиация с российским «старшим братом». Однако даже логотип компании совпадает с тем, который российский «Вириом» годами использовал, представляя результаты своих исследований на международных конференциях.
Логотипы, используемые российским и американским «Вириомом» в документах и на сайтах
Амереканская база данных компаний Crunchbase указывает, что в состав совета директоров Viriom Inc. входит и Алексей Мазус, а также что он является ее советником. Источник этой информации неизвестен, однако единственное масштабное исследование «Элпиды» на инфицированных добровольцах в России проводилось как раз в инфекционной больнице № 2 на Соколиной Горе в Москве, где находится СПИД-центр Мазуса.
Летом 2022 года Viriom Inc. также добавила в портфель депулфавирин — инъекционный препарат против ВИЧ, который предназначен для редкого (раз в месяц) использования. Хотя Viriom пишет, что он уже был одобрен для вывода на рынок, ни в России, ни в других странах он не известен. В июле 2022 года для продвижения препарата был создан сайт, однако по состоянию на сентябрь 2022 года на нем не было никакой информации. Судя по описанию препарата, речь идет о субстанции VM-1500A-LAI (деселсуфавирин), исследование которой проводилось в России в 2019–2020 годах. Результаты исследования фармакокинетики препарата в 2020 году на конференции в Бостоне представили сотрудники Viriom и снова Алексей Мазус. Фактически это тот же элсульфавирин, однако в особенной инъекционной форме для применения не чаще раза в месяц. В апреле 2022 года в десяти российских больницах началось клиническое исследование эффективности и безопасности перехода на схему с этим препаратом на 505 ВИЧ-инфицированных добровольцах. Оно продлится полтора года. Это исследование проводит уже американская компания Viriom.
Таким образом, управляющими бизнеса «Химрара» в США, в том числе продвижения «Элпиды» как мировой инновации, является Николай Савчук, а также его американский партнер Рональд Демус, который работает в структурах Иващенко и Савчука уже 20 лет. Производитель «Элпиды» (кстати, в 2022 году российский «Вириом» переименовался в ООО «Элпида») и «Авифавира» имеет связи со «Сколково», РФПИ, Минпромторгом и другими российскими организациями, что не мешает Савчуку в своем профиле в профессиональной социальной сети LinkedIn осуждать российские власти за вторжение в Украину — в конце концов, он позиционирует себя в первую очередь американским предпринимателем, инвестором и ученым.
Логотипы, используемые российским и американским «Вириомом» в документах и на сайтах
