Как говорят опытные юристы:
«Уголовное наказание состоит из двух элементов: кары, с одной стороны, и условий для исправления и перевоспитания виновного лица – с другой».
Все верно. Но на деле, в реальных судебных делах творятся вещи, мягко говоря странные
И наказание, абсолютно не соответствует тяжести преступления, и, уж конечно, не служит исправлению виновного.
А служит зачастую, как мне кажется лишь инструментом для продвижения по службе руководителей судебных и следственных органов, а зачастую и просто галочкой в отчетности.
Вопиющие события происходят сейчас в Чертановском районном суде города Москвы.
Группе граждан из Владимирской области обвиняемых за банальную «обналичку» грозят фантастические сроки! От десяти лет лишения свободы и больше!
Причем большинство из обвиняемых женщины с маленькими детьми и детьми-инвалидами. И какие же миллионы и миллиарды получали от своих махинаций эти несчастные женщины?
12 тысяч рублей в месяц. Да, да. Доход этих женщин от преступной деятельности составлял 12 тысяч рублей в месяц.
И за эти 12 тысяч рублей – от 10 лет лишения свободы. У нас за убийство преступники получают меньше.
Да, еще, как нам кажется, следствие банально обманывает тех, кто пошел на сделку со следствием, пытаясь избежать заоблачных сроков.
Почему же так вышло?!
Однако, по порядку. Рассмотри происходящее на примере одного из подсудимых, назовем его «А».
В ноябре 2021 года Чертановским районным судом, судьей И. А. Ермишной, был вынесен приговор в отношении А., осуждённого по 172 УК с применением ст.210 УК. Это один из этой группы.
Преступление, которое совершил осужденный А. в народе называется «обналичкой», которая происходит у нас в стране, увы, повсеместно.
Но причем тут статья 210 УК РФ (организация преступного сообщества) ?
Просто следствие взяло практику применения статьи 210 УК ко всем экономическим преступлениям, несмотря на то, что вменяемая статья уголовного кодекса по которой было совершено преступление и так имеет в своём составе группу лиц.
В целях быстрого раскрытия преступлений с применением 210 УК, органы следствия, как правило, предлагают обвиняемым подписывать досудебное соглашение, так как санкция статьи 210 УК предусматривает от 7 до 10 лет лишения свободы.
И в этом плане страх сесть на длительный срок побеждает и обвиняемый идёт на сделку со следствием и даёт такие признательные показания, которые возможно квалифицировать по 210 статье.
В данном случае наряду с обвинением в незаконной банковской деятельности была применена 210 статья УК РФ и сделка со следствием позволила быстро осудить и признать лицо, осужденное по 210 УК, свидетелем обвинения ещё в отношении 26 человек, которые в настоящее время являются подсудимыми, и их судьба зависит от уже осужденного свидетеля обвинения.
А что дальше?! А дальше наши судебные и следственные работники могут просто кинуть человека. И отправить его по этапу по полной программе.
Вот и к А. был применён досудебный порядок в виде сделки со следствием, где следователь обещал условный срок, а адвокат по делу не смогла оказать квалифицированную защиту интересов обвиняемого.
То ли из-за своего низкого профессионального уровня, то ли, возможно, находилась в сговоре со следователем, у которого, очень вероятно, была цель выделить уголовное дело в отношении А. в отдельное производство и в отношении остальных 26 обвиняемых женщин использовать показания, которые были даны А. в ходе сделки со следствием.
После того, как приговор был оглашён и условный срок остался только в виде обещания следователя, А. получил по полной программе, адвокат настояла на том, что для А . лучше всего не подавать жалобу на приговор суда, так как следующая инстанция якобы даст более длительный срок.
То есть повторю, наш осужденный А. так и не получил обещанного снисхождения. Несмотря на обещания следствия.
Дальше действия развиваются еще интересней. Доверившись адвокату, А. был отправлен для отбывания наказания в колонию Иваново, а в конце мая в Ивановскую колонию пришёл запрос из прокуратуры.
На основании которого, А. доставили в следственный изолятор Москвы для участия в судебном заседании в качестве свидетеля обвинения.
И тут начинают происходить странные действия. В начале июня адвокат по своей личной инициативе или по просьбе следователя, это не ясно до конца, встретилась в следственном изоляторе Москвы с А.
Там А. поделился с ней о том, что будет отказываться от сделки со следствием, по тем основаниям, что следователь и она, как адвокат, ввели его в заблуждение. И он не получил того, на что рассчитывал, давая показания. И что в ходе следствия на него оказывалось психологическое давление.
20 июня 2022 года А. доставили в Чертановский районный суд, где должно было состояться слушание дела.
В здании суда один из конвойных доставил А. на второй этаж в зал судебных заседаний, где находились следователь, расследовавший это дело, помощник прокурора, помощник судьи и оперативный сотрудник, сопровождающий уголовное дело со стадии следствия.
И опять начались странности. Все сидели в зале молча, говорил только оперативный сотрудник. Он начал свою речь с оглашения угроз в адрес А., задавал ему вопросы и сам же на них отвечал.
Рассуждая о том, что А. отбывает наказание в хороших условиях, имеет связь со своей больной матерью и со своими малолетними детьми.
А в случае отказа от ранее данных показаний попадёт сначала в карцер, затем поедет отбывать наказание в Красноярск и А. создадут такие условия, которые будут соответствовать условиям несовместимым с жизнью.
Представьте себе состояние А. Повторю, человек осужден по экономическому преступлению, «обналичке», он не убийца, не насильник.
Когда оперативный сотрудник закончил свою речь, конвоир вывел А. из зала суда, и они отправились на первый этаж, по дороге А. сказал, обратившись к конвойному, что тот будет свидетелем всего того, что услышал сейчас из уст оперативного сотрудника.
В комнате для конвоя второй конвойный ожидал А., чтобы доставить А. далее в следственный изолятор.
Как только два конвоира встретились тот, кто сопровождал А. передал своему коллеги, что он влип в ненужное для него дело и выразил сожаление о том, что на самом деле является свидетелем незаконных действий всех участников внесудебного заседании.
После всего случившегося А . месяц находился в одиночной камере, адвокат пропала на этот же срок, и родным не было известно о его месте нахождении.
Далее А . находился в следственных изоляторах Москвы до августа месяца, после чего был отправлен обратно для отбывания наказания в Ивановскую колонию.
Во время его нахождения в Москве, куда он был вызван в качестве свидетеля обвинения, все назначенные судебные заседания проходили без его участия. В суд его больше не вызывали. Как это вообще возможно, совершенно непонятно?!
Мать А. отправила несколько телеграмм на имя председателя Чертановского районного суда, однако ее обращение осталось без ответа.
После обращения на имя председателя Московского городского суда, заместитель председателя Московского городского суда Л.Ю. Ишмуратова ответила, что А. был доставлен 20 июня в здание Чертановского суда для участия в судебном разбирательстве в качестве свидетеля обвинения.
Опять очень странная реакция заместителя Председателя Московского городского суда!
Мы то знаем, что никакого заседания то и не было! Осужденного А. просто привезли в суд и попугали от души, на случай, если он откажется от показаний.
Видимо полагая, что ответ Любови Юрьевны Ишмуратовой является исчерпывающим, и о том, что в отношении А. были приняты незаконные действия (как сообщила мать осужденного) остались без внимания вышестоящего суда.
Однако из Чертановской межрайонной прокуратуры поступил ответ на отправленное обращение матерью А.
Ответ содержал разъяснение о том, что 20 июня судебное заседание было перенесено, а другую дату и данное обращение направлено в ГСУ МВД по городу Москве для проверки изложенных фактов.
То есть, то было заседание, то не было, словно детская игра угадайка какая-то, а не серьезнейшая судебная инстанция, призванная вершить правосудие и справедливость!
Не верится, что Л. Ю. Ишмуратова, опытнейшая судья, могла допустить такой ляп, свойственный стажерам, но факт остается фактом. Точнее, факта суда нет, а он, вроде как есть. Что за причина странных событий могла быть?
Защитник одного из обвиняемых, в интересах предстоящих процессов фамилию пока сообщать не будем, прояснил ситуацию и рассказал вот что.
Дважды сторона обвинения предупреждала о предстоящем допросе свидетеля А., и даже помощник судьи указывала, что последний уже этапирован для допроса.
Но, оба раза, по каким-то странным и несерьёзным причинам допроса свидетеля не происходило.
Оказывается, причина такого поведения весьма далека от правосудия и вообще, от юриспруденции.
Как стало известно адвокату, судьей двигали внесудебные мотивы, говорили, что она «как с цепи сорвалась», и начала производить изменения мер пресечения участникам, по совершенно незначительным причинам.
Поведение судьи стало явно дерзко-вызывающим, она позволяла себе прерывать выступления защитников, отклоняла вопросы защиты к свидетелям.
А перед одним из судебных заседаний, помощник судьи Н.А. Пономаревой (которая сейчас ведет процесс), Екатерина Николаевна Маштакова, позволила в отношении одного из обвиняемых, вообще высказать неожиданное, что-то вроде такого, мол, вы же знаете, что мы быстро вам меру пресечения поменяем…
Помощник судьи, это официальное лицо.
Вот уж воистину это не суд, а как нам кажется, настоящее глумление над Российской правовой системой.
Странные, странные дела творятся в Чертановском районном суде. То исчезает судебное заседание, то сделка со следствием (важнейший элемент правовой системы) становится фикцией, то в дело вмешивается помощник судьи, и как нам кажется, впрямую угрожает подсудимому.
Странные дела творятся в судебном королевстве. Развелось огромное количество корольков, которые творят правосудия по своим прихотям, которые плюют на закон и топчут судьбы людей.
Хотелось бы, чтобы руководство высшей инстанции – Московского городского суда, разобралось, наконец, со странностями этого дела. Ведь судьба человека, пусть даже преступившего закон – главное в работе российской судебной системы.
Если не видим реальную жизнь человека, а рубим топором направо и налево ради мифических отличий по службе, грош цена такому государству. Надо исправлять ситуацию.
